Читать книгу - "Тень за спиной  - Тана Френч"

Издевались они даже не потому, что я женщина. Это просто сидит у них внутри, им кажется, что унижения – самый легкий способ избавиться от меня, это чистый инстинкт хищника. Повторялось то, через что я прошла в школе, где была единственным смуглым ребенком в лилейно-белой Ирландии, и понятно, что меня тут же прозвали Черножопкой. Все человеческие существа занимаются этим с первобытных времен: борются за власть, определяют, кто тут альфа-самец, а кто лох, которому уготовано копошиться внизу.

Я ожидала чего-то в этом роде. Каждый отдел испытывает новичков. Когда я появилась в Пропавших без вести, меня сразу попытались отправить на обход квартир с вопросом, не видел ли кто Майю Бизду. Убийства же славились тем, что проделывали такое куда жестче и совсем не смешно. И то, что я этого ожидала, не значит, что я была готова это принять. Если я чему-то и научилась в школе, так это что никому нельзя позволять скинуть тебя вниз. Если окажешься внизу, наверх уже не выберешься никогда.

Конечно, я могла следовать официальной политике и подать жалобу суперинтенданту о дискриминации по половому признаку и создании враждебной атмосферы на рабочем месте. Но, во-первых, это лучший способ еще сильнее ухудшить ситуацию, а во-вторых, я бы скорее отстрелила себе палец, чем побежала плакаться шефу. Поэтому, когда этот маленький говнюк Роше шлепнул меня по заднице, я просто вывихнула ему запястье. В течение нескольких дней он без стона и чашку кофе не мог поднять. Мое послание прозвучало громко и отчетливо. Я ничего и никому не спущу. Я не собираюсь вилять хвостом и задирать лапки кверху. Я готова к драке с самыми большими псами.

И тогда они ринулись на меня, стараясь выкинуть прочь из своры. Сначала полегоньку. Каким-то образом все в отделе узнали, что моя кузина сидит за торговлю героином. Проверка отпечатков пальцев никогда меня не вставляла, поэтому я так и не узнала, кто же бессчетное количество раз взламывал ящики моего стола. Однажды я повысила голос на свидетеля, который дал фальшивое алиби подозреваемому. Ничего особенного, так иногда поступает любой коп. Но кто-то смотрел на меня в это время сквозь одностороннее стекло, поэтому еще несколько месяцев каждый раз после допроса очередного свидетеля кто-нибудь непременно интересовался: «Ну как, Конвей, от души вызверилась? Он небось в штаны наделал от ужаса и теперь подаст на нас в суд за раннее облысение. В следующий раз этот бедный ублюдок дважды подумает, перед тем как согласится давать показания в полиции». Теперь даже те парни, что прежде были вполне дружелюбны, чуяли запах крови и обходили меня стороной, чтобы не нажить неприятностей. Когда я входила в комнату, немедленно воцарялась гробовая тишина.

Но в те времена у меня, по крайней мере, был Костелло, старейшина Убийств, в функции которого входило опекать новичков. Он здорово помог мне. Никто не осмеливался травить меня в открытую, пока Костелло приглядывал за мной. Несколько месяцев спустя Костелло вышел на пенсию.

В школе у меня была своя компания. Каждый, кто связывался со мной, связывался со всеми, а типы в нашей компании были такие, что иметь дело с ними было себе дороже. Когда прошел слух, будто мой папаша отбывает срок за угон самолета, и половина моих одноклассников отказались сидеть со мной за одной партой, опасаясь, что я таскаю в портфеле бомбу, мы отловили трех сучек, которые этот слух распускали, и вышибли из них всю дурь. В Убийствах после ухода Костелло и до появления Стива я была совсем одна.

Еще при Костелло парни решили вывести травлю на новый уровень. Как-то я на минутку отошла от компьютера, а когда вернулась, кто-то стер весь мой почтовый ящик: входящие, исходящие, контакты – все. Некоторые теперь отказывались работать со мной в паре во время допросов. «Не ставьте меня с ней! Я не хочу нести ответственность, когда она развалит дело». Во время обширных облав, куда брали каждого, у кого температура чуть выше температуры окружающей среды, меня оставляли в отделе. В спину мне неслось: «Да она и слона в снегопад не заметит». На рождественской вечеринке, на которой я едва пригубила пива, кто-то сфотографировал меня сидящей с полузакрытыми глазами. На следующий день снимок красовался на нашей доске объявлений с подписью: АЛКОКОП. К вечеру все уже знали, что у меня проблемы с алкоголем. А к концу недели каждому было известно, что я напилась в дым, заблевала себе туфли и взяла в рот у одного из коллег. Я так и не смогла выяснить, кто являлся источником этих слухов и сколько этих источников было. Даже если я прослужу в полиции до самой пенсии, всегда будут находиться такие, кто поверит в эти россказни. Обычно мне по барабану мнение окружающих, но когда я не могу делать свою работу из-за того, что мне не доверяют настолько, что боятся даже близко подойти, я начинаю беспокоиться.

Вот потому-то именно Стив звонит приятелю, чтобы получить информацию о Люси Риордан. В процессе работы ты неизбежно обрастаешь полезными связями – на случай, если ответ на официальный запрос потребует слишком много времени. Несколько месяцев назад я водила полезную дружбу с пареньком из «Водафона». Но в один прекрасный день я позвонила ему, чтобы выяснить, кому принадлежит один телефонный номер, а он принялся мямлить и ужом извиваться. Я даже не потрудилась потребовать объяснений. Заранее знала, пусть и без деталей, что и кто ему про меня наплел, в общих чертах представляла, чем ему пригрозили. И вот поэтому Стив звонит в телефонную компанию, когда нам нужна информация, а также ведет допросы, когда я слишком взвинчена и не уверена, что смогу держать себя в руках. А я все продолжаю твердить себе, что им меня не одолеть.

Голосовое сообщение, разумеется, от Бреслина, вот мне свезло.

Привет, Конвей!

Голос у Бреслина красивый – мягкий, глубокий, артикулирует этот козел получше иного диктора, сразу ясно, мамочка с папочкой не пожалели денег на частную школу, чтобы ему не пришлось якшаться с людьми вроде меня и Стива. И абсолютно ясно, что он это прекрасно знает. Думаю, в детстве он мечтал читать закадровый текст в фильмах фэнтези – таких, что начинаются со слов «В стародавние времена…».

Я очень рад поработать с вами, ребята! Нам надо как можно скорее установить контакт. Позвоните мне, как прослушаете это сообщение. Я пока сгоняю на место преступления, огляжусь, что и как. Если не застану вас там, мы поговорим, когда вернусь. И сразу начнем действовать.

Клик.

Стив направил на меня указательный палец пистолетом и подмигнул:

– Йеее, бэби! Хочешь установить контакт?

Я невольно фыркнула:

– Так и кажется, что его язык вывалится сейчас из телефона и оближет тебе ухо.

– Я уверен, ты будешь просто счастлива.

Мы захихикали, как пара школяров. Бреслин разрядил обстановку – он воспринимает себя настолько всерьез, что ты, сколько ни живи, такого уровня все равно не достигнешь, глупо даже пытаться.

– А все потому, что прежде, чем позвонить тебе, он опрыскал язык очень дорогим одеколоном. Специально для тебя. Я чувствую себя особенным. – Стив прижал руку к сердцу. – А ты разве не чувствуешь себя особенной?

– Я чувствую, что мне срочно необходима салфетка, вытереть патоку с уха. Что может снять его у нас с хвоста еще на некоторое время?